И дело вовсе в том, что песни Вертинского в картине исполнял игравший его актёр — Алексей Филимонов, который для этого аж «три месяца занимался вокалом» (цитата по Википедии). В конце концов, у самого Вертинского не было вообще никакого музыкального образования. Но зато у него, по всей видимости, были мощная харизма и особая, запоминающаяся, притягательная неповторимость. Которые Алексею Филимонову ещё предстоит обрести.

Уверена, у него это непременно получится, поскольку актёр он явно очень талантливый, чуткий и пластичный. Данный вывод я делаю из того, что роль заглавного персонажа он сыграл именно так, как это было нужно режиссёру — Авдотье Смирновой. А она в своих интервью не раз повторяла, что снимала фильм (лишь) про доброту и жалость.

«Эта история про то, что, если быть человеком по-настоящему добрым и умеющим сочувствовать, и сочувствовать без осуждения, то есть шанс прожить хорошую, удачливую жизнь. У Вертинского была чрезвычайно высокая степень эмпатии: способность пожалеть, посочувствовать, увидеть другую судьбу. Мне кажется, что в этом одна из его магических черт, и мы взяли её за основу его характера», — пояснила режиссёр свою задачу. И выполнила её на пять баллов. Но в этом-то, на мой взгляд, и беда.

В сериале всё — слишком. Слишком качественно. Слишком тщательно. Слишком педантично и правильно.

Эта, слишком отрепетированная, картавость. Которая всякий раз обращала — и забирала на себя — всё моё внимание.

Или этот, слишком очевидный, режиссёрский приём: поделить жизнь героя на периоды и проиллюстрировать каждый из них песней, звучащей в конце серии. Ну, не укладывается Вертинский ни в какую схему! Тем более такую незамысловатую.

Плохо, когда смотришь на декорации и думаешь: это декорации, их строили. Смотришь на массовку и думаешь: это массовка, с ней репетировали. Смотришь на костюмы и думаешь: как же скрупулёзно всё подобрано — хоть сейчас в хрестоматию.

Смотришь на грим и думаешь… Чёрт, а ведь ты вообще не должен был думать о гриме, но ты думаешь. Потому что, во-первых, тупо видишь его на лицах актёров. А во-вторых, восхищаешься, как же сильно они похожи на своих прототипов — просто какое-то шоу «Один в один» на Первом канале…

Вряд ли авторы фильма хотели именно такой зрительской реакции. А получилось, как у школьной отличницы: старательно, безупречно и… плоско.

Думаю, это произошло от слишком большой любви. Возможно, именно она помешала Авдотье Смирновой сделать сериал по-настоящему глубоким, сложным и неординарным — то есть таким, каким был сам Вертинский. Наверное, ей захотелось, чтобы зрители тоже — и немедленно! — полюбили его так же сильно, как она. Но вышло кино не о Вертинском, а о любви режиссёра Авдотьи Смирновой к Вертинскому.

Выходит, если ты художник, тебе нельзя любить слишком сильно? И для истины такая любовь вредна? Не знаю. Спорно. Хотя в данном случае — верно.

И ведь была же в сериале линия, которая могла сделать из него настоящее большое кино. Прекрасную же идею придумала Авдотья Смирнова, когда решила превратить Костю Агеева (Сергей Уманов), друга Вертинского, фактически в его двойника, через судьбу которого показать, какой могла бы быть жизнь артиста, останься он в СССР. Но тема эта, увы, ушла на какой-то очень дальний план.

На первом же оказалась тоска по родине — но почему-то совсем неубедительная. И многочисленные — и столь же неубедительные — женщины. Харизмы, если говорить об игравших их актрисах, не хватило ни одной. Кроме, пожалуй, Ксении Раппопорт, исполнившей роль Лидии Павловны (матери Лиды Циргвавы, второй жены Вертинского).

В итоге, сериал, к сожалению, совсем ничего не добавил к моему пониманию этого артиста и его эпохи. Мало того, образ Вертинского, на мой взгляд, упростили и уплощили. Тем самым лишив меня частицы моей — огромной — любви к нему.

Хотя… за это, наверное, надо сказать спасибо. Потому что слишком большая любовь — вредна.

Вероника Милославская